Газета "Пятое Измерение" / Мир — это самое справедливое, что у нас есть / Интервью с Павлом Кашиным

— Ну, все в разное время. Когда холодно - точно.

— Я не то чтобы ее люблю, я ею живу. Как можно не любить жизнь, - это же понятно.

— Хорошая жизнь - это обязательно богатая жизнь? Есть разница между "хорошая" и "богатая"? Или "хорошая" и "богатая" - это тоже одно и то же?

— Для меня хорошая жизнь - это жизнь, которая постоянно во всех смыслах улучшается. Может быть не быстро, может быть без чудес, но с постоянным ощущением того, что сегодня лучше, чем вчера.

— Что входит в эти "улучшения"? Какова структура того, что должно улучшаться?

— Но наверно, как и для любого человека - при меньшем количестве движений в большем благополучии, и больше свободного времени для того, чтобы заниматься именно тем, чем ты хочешь заниматься. В данном случае - это работа над словами, песнями, книгами, фильмами, все такое.

— Благополучие - это "материальное благополучие"? И связанная с ним возможность заниматься любимым делом?

— Да, душевное спокойствие - как раз, ощущение того, что времени неограниченное количество и всегда успеешь сделать что-то.

— С начала творческой карьеры как-то изменился ваш взгляд на творчество? Философские установки в творчестве?

— Я думаю, что мои взгляды меняются с регулярностью. Я вообще считаю, что меняться - признак того, что ты уже умный человек. Конечно, тогда я был с какими-то понятиями о том, что такое "правильное", что такое "неправильное". Все это перемешалось и изменилось сто раз, и я сейчас даже не все вспомню, во что я тогда верил.

— Сейчас вы "верите во что-то другое" или просто "не верите в то, что было раньше"?

— Нет, просто тогда было намного больше идеализма в моей жизни. Сейчас я считаю, что идеализм - это одна из форм эгоизма.

— Ну, стремление к тому, чтобы сделать что-то совершенное, стремление сделать так, чтобы все зааплодировали тебе, - в общем-то, это довольно явный, чистый эгоизм.

— А что сейчас вами движет в вашем творчестве?

— Я бы не совсем сказал, что это творчество, вообще-то даже потому, что в принципе, творчество - это когда ты делаешь что-то для того, чтобы показать потом это.

Я выпускал очень маленьким тиражом пластинки, альбомы, чуть ли не раз в полгода. Не так важно было - существует ли где-то большое количество людей, которые это одобрят? Мне хватило одного личного одобрения. Вот эта песня красивая. Для меня важно, чтобы песня была только красивой. Является ли она умной или не является - это уже не важно.

— Вами движет в вашем творчестве красота, стремление к красоте?

— Ну, в общем-то, да. Я каждое утро встаю, и мне хочется написать что-нибудь очень красивое, и это единственное, что меня по большому счету заставляет…

— А все остальное? То, что происходит в мире?

— В окружающем мире, это не особо интересно? Не особо волнует?

— Да, почему - интересно, интересно как новость. У меня есть телевизор, я вижу, что происходит. В принципе - вся информация - это информация о том, каковы причины и следствия человеческих жизней.

То есть я читаю буквально три типа книг: книги, как-то связанные с буддизмом, книги-жизнеописания людей, потому что там как раз отслеживается причинно-следственная связь этого мира. И книги, красивые по стилистике. Просто потому, что красота слова - в ней есть уже какая-то истина: недоказуемая и потому и неопровержимая, в общем-то.

В принципе, физически участвовать во всем, что происходит в мире, - у меня особого желания нет, потому что почему-то такое впечатление, что я все видел, но я понимаю, что я не видел все, просто.

— Из этих трех типов книг лишь один относится к красоте, любованию, восприятию красоты. Жизнеописание известных людей - это, в общем-то, "истории их битвы". Красота, как таковая, присутствует только отдельно.

— Вообще, в этой глобальной человеческой глупости, в ней есть какая-то трагическая красота, я не знаю, - я нахожу постоянно.

Я сейчас вот читаю про Льва Толстого - судьба абсолютно какая-то обескураживающая, и не поддается никакой моей личной логике, например. Но вот в его всем этом восприятии жизни есть какая-то красота. Она своя, толстовская, но тем не менее. Во всем есть своя красота, конечно, но, просто, чем человек виднее, тем трагедия его жизни очевиднее и лЕчаще. Чем в человеке больше эго, тем сильнее оно разбивается, и тем больше красоты, вот такой вот нашей, человеческой.

В книгах по буддизму - там все одна сплошная красота. Я не знаю, почему.

— Ваша энергетика задает такой плавный тон, что я чувствую, что у меня руки начинают замедленно так двигаться. Если есть какие-то перерождения, реинкарнации, то в конце этого количества жизней стоит, наверно, такое созерцание и спокойное такое любование?

— Важны две вещи. Это внимательное смотрение на мир, и, второе, - это сочувствие миру. Сочувствие не в том смысле, как мы в школе проходили, а чувствование другого человека так же, как один палец чувствует другой на руке, в общем-то.

— Но если чувствовать, как другой палец на руке, ты же постоянно будешь чувствовать боль, потому что подавляющему большинству вокруг - больно?

— Ну, это смотря на что настроен твой мозг, потому что, в общем-то, я конечно, не могу чувствовать боль, от того, что чье-то эго - страдает, потому что я знаю все отсутствие глубины этой боли. В принципе, все закончится хорошо

— Если все закончится хорошо, это и есть "созерцать и любоваться". Потому что ты знаешь, что какие-то там нестыковки - это эго ломается, а так все хорошо.

— В принципе, 95% всего страдания - это "страдания эго", наверно.

— Даже когда нам физически больно, нам больше чем наполовину больно оттого, как мир несправедлив к нам. "Как же так получилось именно со мной, почему?" Если бы не эго, было бы гораздо меньше боли.

— Я вообще считаю, что мир - это самое справедливое, что у нас есть. Мир - абсолютно справедлив. Он же не может быть никаким другим. Просто мы очень много внимания уделяем тому, что происходит в нашем материальном мире. Я сегодня как раз думал, что глупо бы было… Ну, не то, чтобы глупо, а все это похоже на два типа снов: когда мы спим и нам кажется, что нас убивают, за нами гонятся, нам ломают руки, спину, и мы просыпаемся в холодном поту и - …ох! елы палы - все хорошо. Или другой сон, где ты можешь накапливать богатства, стать царем мира - ты просыпаешься - обидно.

— Что проснулся. Так вот и живем. Я сам вовлечен, в принципе, конечно же, но приятно то, что я начинаю подозревать неладное. Просто есть очень много людей даже не подозревающих.

— Газета "Пятое Измерение" издается для подозревающих. Очень подозрительных. А поделитесь, пожалуйста, своим личным опытом, своим узором-рисунком, как удается сочетать такое миросозерцание с какими-то успехами во внешнем мире? Ну, это, ведь, противоречит?

— Здесь дело не столько в мировоззрении, сколько в том, насколько ты принимаешь этот мир. Потому что мировоззрение может быть хоть какое, высокое, глубокое или какое угодно.

— Под "мировоззрением" я имею в виду только одну черту - очень спокойную, очень созерцательную, не провоцирующую ни на какие-то битвы, на какое-то "расталкивание локтями". И, тем не менее, вы продвигаетесь как-то в своем творчестве, в своем социальном статусе. Обычно, людям приходится драться за каждую крошку. А тут - полная противоположность стратегии и, в то же время, результативность.

— Дело в том, что вы говорите, все-таки, о визуальном восприятии поисков людей.

— Ну, конечно. Я говорю о распространенном стереотипе.

— Для меня, как и для многих людей, не только активность в физическом мире является активностью, для меня работа мысли ни чуть не хуже, чем пробивать бетонные стены. И все-таки. Самое главное - это не мое мировоззрение, не то, к чему и как я пришел. А все-таки, доверие к тому, что мир настолько богат, что всем существам, и, в том числе, конечно же, мне - всего хватит. И, думаю, не случайно я встретился с Ирой Миклошич, одним из лучших продюсеров, потому что она действительно лучшая в этом физическом мире. Потому что она может претворить в жизнь все, что задумает. Этот союз не случаен, потому что и я, и Ира - оба встретились в тот момент, когда мы доверяли этому миру. Потому что он богат и бесконечно щедр. В принципе, этого доверия достаточно для того, чтобы это так все начиналось, обрушивалось богатство.

— Ира, а как вы сочетаете эту открытость к миру и доверие, то, о чем говорил Павел, и то, что вам, по роду вашей деятельности - вы продюсер - приходится постоянно "лбом прошибать стены"?

— Способность "лбом прошибать стены" - это талант, в общем-то, от рождения данный. Но есть духовный путь, который предполагает другие вещи. Паша, наверное, учителем для меня является. Если я лбом бьюсь больно о какие-то вещи, Паша меня останавливает, говорит: "Все будет хорошо. Пусть это придет позже". И я его слушаю.

— Эта позиция, носителем которой является он, она Вас ослабляет в вашей деятельности или усиливает?

— Ну, например. Вас, как продюсера, интересует какой-то набор результатов. Например, количество СД-дисков, количество записей, песен, концертов.

— Это опять, с какой точки зрения смотреть. Все равно, человек, вряд ли, может существовать отдельно, как личность, и отдельно, как продюсер. Например, до встречи с Павлом, меня больше ломали те вещи, которые не так быстро получаются и не на том уровне, как бы мне хотелось бы. Но в итоге, я абсолютно довольна, потому что получаются какие-то бонусы внутренние. Мы получаем от этого удовольствие, от процесса жизни. Может быть, у нас не такое количество концертов, как бы мне хотелось бы, не таким тиражом сумасшедшим расходятся диски, но так, как мы проживаем каждый день, что мы получаем от каждого дня, оно гораздо больше многих вещей. Не нам определять скорости. Это опять же от доверия.

— Я не верю ни в скорость, ни в какие-то сверхрезультаты. Нам вообще русским повезло, у нас на глазах все происходит, мы видим того же Гусинского, мы несколько раз прошли какие-то революции, безденежье. То есть, у нас прошла целая история за последние пятнадцать лет. Про Гусинского почему вспомнил, потому что каждому должно быть очевидно, что средний путь намного интереснее и выгоднее.

— Хорошо. Тогда у меня два вопроса. Я их сразу скажу. Кроме того, что вы пишите песни, вы оказываете такое влияние, что Иру можно назвать, ну, например, вашей ученицей. А второй вопрос - про Америку.

— Ну, про ученицу Ира погорячилась, конечно. Ничего такого. Просто, когда мы встречаемся, многим людям интересно, что там с нашим буддизмом или что я думаю по какому-то поводу, но это не значит, что я оказываю какое-то влияние на Иру.

— Что там происходило, по каким причинам Вы туда уехали, по каким причинам вернулись?

— Причины очень банальные. Мне было очень интересно, что такое Америка. Ну, до Америки я был в Англии. Мне была интересна Англия. Америка мне была, наверно, еще больше интересна. Это потрясающая страна. Там все не так, как у нас. Мне приходилось там учиться в Университете Чикаго, я брал курс британской и американской поэзии. Потом целый год в Лос-Анджелесе, писал сценарий с одним американским сценаристом. По утрам мы играли в шахматы, потом писали, по вечерам - развлекались. Суперская жизнь. Я вообще считаю, что любой человек должен хотеть уехать куда-то года на два, на три.

— Это дает какую-то пищу для более правильного взгляда на мир?

— Не то что правильного, но более объективного. Как Индия сейчас впитывает все европейское и американское, так Америка сейчас впитывает из Китая, Индии.

— Некая американизация всех восточных религий. Йоги, буддисты. Они там становятся восточными людьми. Восточная жизнь отразилась на всей Америке. Пошатнулась вера в материализм, для которого там, как раз, благодатная почва - хорошо работают законы и нулевая агрессия. Это спокойствие, оно переходит в скуку, и людям от скуки интересно, что же дальше? А восточные религии могут дать ответ на этот вопрос.

— Почему вы не выбрали местом жительства Америку? Почему Россия оказалась предпочтительной?

— Дело в том, что я и Россию не выбирал в качестве места жительства. Я считаю, что до сегодняшнего момента Москва - это один из самых интересный городов в мире. Я не говорю о спокойствии, я говорю именно об интересности. Здесь все происходит. На сегодняшний день моя квартира в Москве и пара месяцев, проведенные в Петербурге - абсолютно хватает, чтобы получать полное впечатление. Где я хотел быть - я уже был. Я выучил английский язык. Американский способ жить. Через них я научился работать с русским языком. Я понимаю, что я готов к тому, для чего мне положены возможности. Сейчас я готов записывать свои песни. Мой первый взлет был таким фальшстартом - я не должен был быть тогда популярным, произошла ошибка. Сейчас я достиг возраста и сознания, когда я абсолютно точно знаю, что я говорю и для чего я что-то говорю. Чаще теперь я говорю не для того, чтобы кого-то… а для того, чтобы самому осознать что-то, еще большее.

— 36. То есть, на сегодняшний день во мне очень мало осталось желания полюбоваться самим собой, и я считаю, что только так можно жить.

— И тем не менее, сейчас у вас стадия изучения мира. "Когда я говорю, я лучше начинаю что-то понимать".

— Когда я записываю интервью или говорю что-нибудь кому-нибудь, я делаю это для себя, в первую очередь, потому что каждый раз сам для себя узнаю какие-то вещи.

— Тогда - закономерный вопрос - вы планируете начать давать что-то миру?

— Это очень близко связано с таким понятием в учении Будды, как просветление. Стремление к просветлению присутствует в какой-то форме в вашей жизни?

— В очень мягкой. Потому что я не экстремал, и мне достаточно того, чтобы моя жизнь стала комфортной, удобной и красивой. В принципе, все буддисты хотят просветления.

— Просто сделать свою жизнь раем на земле - достаточно. Хотя и это много для кого-то.

— Очень скромное заявление. Это значит, что для вас это норма. Если для кого-то это много, то для Павла Кашина это норма?

— Между раем и адом существуют границы. В каждом человеке просто соотношение рая и ада. Человек слишком живое существо, чтобы быть хоть как-то категоричным в определении, где находится человек.

— Какие концерты ближайшие? Когда нашим читателям можно будет прийти к вам на концерт? Элемент продвижения.

Ирина:
23 ноября - концерт в ЦДХ. Весной вышел альбом "ДО СВИДАНЬЯ, ВРЕМЯ". Он сейчас в продаже. И превосходит даже наши ожидания своей стабильностью и способностью продаваться.

Павел Кашин:
Одна из главных идей - я просто занимался тем, что я отказывался от движения времени вообще. Весь альбом о том, что было бы, если бы не было времени вообще. Время придумали люди, и не факт, что не напрасно. Я думаю, что моя жизнь улучшается. Этот альбом - он 9-й, и он намного лучше 8-го, и, тем более, 7-го. Он самый лучший сейчас. Сейчас мы посередине записи нового альбома, который будет называться "ПРЕДМЕТ РОСКОШИ". Выйдет зимой. Я сочиняю песни быстрей, чем у нас есть возможность их выпускать, и мы выбрали самые потрясающие.

Ирина:
Важно, чтобы люди знали, что альбом можно купить. Альбом продается, впервые его можно купить в Москве. Павел раньше не особо думал на тему распространения, просто записывал. Сейчас, во всех направлениях работу вокруг альбома, включая запись, оформление, распространение, мы делаем на другом уровне. "ПРЕДМЕТ РОСКОШИ" - Пашиному творчеству нет равных. Этот альбом пророс для людей, которые достигли некоего уровня понимания. Два направления, которые должны совпасть и они совпадают со временем: разрастание аудитории, которая готова воспринять творчество, и наша возможность донести до аудитории. Когда эти две линии пойдут вместе выше, я думаю, Паша станет первым артистом, который станет невероятно актуален, я считаю, что он этого заслуживает. Ощущение главного дела жизни и нахождение на том месте, где ты должен находиться, у меня и у Паши совпадают. У него - в своей работе, у меня - в своей. Обратное чувство потерянного времени. То, о чем мы говорим, это как в скрученной киноленте в этом альбоме, в такой форме, очень талантливой, потому что Пашин характер таланта - он очень легко обращается с материалом и делает это виртуозно. Неважно. Какие-то вещи для Паши не так важны, а мне важны.

— Контактируете ли вы с товарищами по цеху? Есть ли среда, где люди хоть как-то настроены похоже, которые разделяли бы вашу идеологию?

— Скорее нет, чем да. Я бы сказал, никакой среды не существует.

— Мне очень хорошо и комфортно, почему должно быть страшно?

— Я давно осознал, что вся ответственность моей жизни лежит на мне, и никто не будет отвечать за нее. Это понимание дает силы. И начинаешь… у руля своей жизни.