Пятое Измерение
ДзенРу
номер #14 за 2003 год

Интервью с Бучч

Удивительное явление Бучч

Удивительное явление — Бучч— Бучч, ты куришь?
— Нет. Пять лет как не курю.
— Почему?
— Потому что это зависимость.
— И что?
— Ну, уже нет ее. И потом я пою — это вредно для голоса.
— То, что "пою — вредно для голоса" — это основная причина?
— Нет, зависимость — основная причина, а пою — побочная. Для курения. Это интервью уже или что?
— Как только я тебя увидел, я сразу понял, что это “благородное светящееся существо”.
— Я — "благородное светящееся существо"… Так еще никогда не говорили.
— Это ж видно. Какие качества у “благородных светящихся”? Главные?
— Уметь спать на горошинах. Сражаться на турнирах. Огнем полыхать. Для них, наверно, важно. Что же еще им важно?
— А зависимость?
— У них?
— У кого-нибудь.
Удивительное явление — Бучч— Наверно, у них нет зависимостей. Я думаю.
— Вот что я точно знаю — они никогда не стесняются.
— Возможно.
— Бучч, ты со всей ответственностью подходишь к любому, даже самому маленькому делу?
— Нет, с безответственностью к маленькому, обычно. С ответственностью — к большому. В надежде, что будут скрыты безответственности в маленьком.
— Одно другому не противоречит. Просто, нужно уметь определять, какие маленькие дела — важные, а какие маленькие дела — неважные.
— Обычно я маленькие дела пропускаю. Мне книжка попалась какого-то тренера. Что, типа, футболисты они думают, что они не тренируются, пьют, не спят и хотят обмануть меня и матушку-природу. А это невозможно. Так что я последнее время хочу, чтобы маленькие дела тоже не ускользали.
— Еще кофе?
— Можно. Вообще, мне можно менять все эти штуки, пока они не достигнут размера ведра.
— Сколько тебе лет, Бучч?
— 30.
— Ты давно поешь?
— Всю жизнь.
— И ты пишешь песни.
— Нет, я пишу слова только. Музыку пишет мой друг, аранжировку делаем всей группой.
— А тексты песен ты тоже с детства пишешь?
— Нет, я вообще презираю написание стихов. Просто выяснилось, что для того, чтобы петь песни и иметь возможность добиваться в этом успеха, нужно писать слова и, желательно, музыку. Но слова мне удалось быстро научиться писать, а музыку пока нет.
— А если слова пишет кто-то другой — что происходит?
— Ничего. Это не противоречит мне, поэтому я спокойно могу петь это, если подходит.
— А почему ты, все-таки, самостоятельно пишешь тексты? Что к этому подтолкнуло?
— То, что мы делаем, то, что я делаю, это, строго говоря, не музыка, не пение даже, даже не продвижение группы. Это, в конечном счете, формирование идеологии. А какими средствами это делается… Самое лучшее средство — это Слово.
— Формирование идеологии — это личное излучение какого-то типа отношений между людьми, какой-то позиции человека в этом мире?
— Скорее позиции, да. Чем отношений.
— То есть ты считаешь, что... — я сейчас буду грубо выражаться и, в этом смысле, коряво…
— Ничего. Я буду понимать.
— Что это за позиция такая, в чем она выражается? Кредо. Манифест.
— Кредо. Сдается мне, что кредо это в том, чтобы было "не все равно". Неважно что, но — не все равно. Вообще "не все равно"! Чтобы было что-то, чего хотеть горячо и к этому идти.
— Это у тебя связано с такими понятиями: "мертвый — живой"?
— "Мертвый — живой"... Наверно, все как-то с этими понятиями связано... Но так нет, не связано. Я не знаю такие понятия. Что такое "мертвый — живой"?
— Это неважно. Меня сейчас интересуют твои понятия.
— Мои понятия? Мои понятия — свобода выбора, приверженность, целеустремленность, умение идти до конца, искать способы решения задач, даже если их вроде бы нет, вдохновение, энергия, миссия.
— Миссия?
— Да.
— Ты считаешь, что должна быть миссия у каждого человека, я правильно понимаю?
— Нет, не у каждого.
— Еще интереснее. Ты считаешь, что у какого-то количества людей должна быть миссия, и она должна быть не у каждого.
— Наверное, должна быть у каждого, просто не каждый это понимает. Соответственно, она есть у того, кто это осознал. Кто понимает, ради чего он живет. Хорошо бы, чтобы все понимали, ради чего они живут, но, сдается мне, так не бывает. Поэтому я и говорю, что не все.
— А свою миссию ты видишь в чем?
— Свою миссию я вижу в просвещении. И формировании идеологии и активной жизненной позиции у тех, на кого я влияю.
— Так ты — не просто поешь?
— В смысле "вообще"? В человеческом смысле?
— В самом главном.
— Нет. Я думаю, что я этот… хха!… человек, который влияет разными средствами. Я выбираю то или иное, в зависимости от того, как я понимаю свое призвание в это момент.
— Твоя деятельность как человека, который пишет тексты для песен, поет — это форма?
— Форма?
— А суть — это выдавание в общества какого-то луча?
— Да. Но это не так прямолинейно, иногда луч не носит никаких других черт, кроме… Иногда луч — это просто я, и нет у меня никакого посыла, нет у меня никакого сообщения. Иногда есть. Но, наверно, желательно, чтобы оно было как-то органично — есть-нет. Понятно я говорю?
— Да, понятно.
— По-хорошему, уровень влияния, который мне необходим — это, видимо, определяется средствами, амбициями, еще чем-то… Но, в любом случае, я буду выбирать профессию или работу, или любую деятельность, связанную с высоким уровнем влияния. Чем выше — тем это понятнее и правильнее для меня. Но это само по себе не может быть целью, слишком мелко, вроде бы.
— Что именно не может быть целью?
— Поиск этого уровня влияния. Ну, по типу там, карьера либо финансовый уровень, либо политика. Сам по себе поиск этого влияния — это иногда очень увлекает и даже иногда закрывает на время все другое. Но в правильные моменты — цель другая. Я понятно выражаюсь, вообще-то говоря?
— Очень.
— Наверно, нужно просто удариться в музыку, в нее погрузиться, и думать только об этом. И, сдается мне, тогда все достигнется как-то проще. Но у меня в этом смысле нет гармонии. Потому что у меня слишком много мозга на искусство.
— Когда "слишком много мозга" — это проблема?
— Часто проблема. Потому что, вообще-то говоря, концерт — это волшебство. Там думать не надо. Там надо, просто, раз и все, и поехало. А если думаешь, то оно не получается.
— Но ведь мозг же — это мощный инструмент, и его можно использовать для того, чтобы правильно сбалансировать все внутри и снаружи. Ну, не так прямолинейно — "отключить его", а просто выйти на какой-то более высокий уровень, когда все сольется гармонично.
— Надеюсь.
— Бучч, ты — философ.
— Я практикующий.
— Практикующий философ. Женщина же не может быть философом?
— Наверно. Я не знаю. Я вообще с половыми вопросами не могу внятно определяться. Поэтому лучше не опираться на мои мысли на этот счет. Вот. …Что, вопрос зреет?
— Мозг отключен, щас сам что-то выдаст.
— А если он ничего не выдаст?
— Ну, тобою же принято решение уделить какое-то количество времени этой встрече?
— Мною — да.
— Ну, тогда какая тебе разница, будут вопросы или нет?
— А зачем вы газету издаете? Чтобы что?
— Бучч, мы такие же, как ты.
— В смысле? Какой ответ на вопрос "Зачем вы издаете газету"?
— Ну, зачем ты излучаешь свой лучик?
— Иногда я свой лучик излучаю, чтобы получить удовольствие просто, иногда ради каких-то там целей, иногда по привычке, иногда сам он излучается без всякого смысла. Вот. Вы для чего газету издаете?
— Хы-хы. Ну, вот если взять эти четыре причины и добавить к ним еще четыре — вот, примерно, такой и ответ. То есть это одна из составных частей — выражаясь на твоем образном языке — миссии, понимания миссии.
— Большое спасибо.
— Какая у тебя цель?
— В данный момент? Конкретно или минимум?
— В данный момент конкретно и минимум.
— В данный момент конкретно и минимум. Мне надо разрешить… не "мне надо", а — максимально быстро для себя разрешить один спорный для себя вопрос, который чреват для меня полным поворотом руля. Это цель — минимум.
— Этот спорный вопрос за кадром останется или ты можешь сказать?
— Почему, я легко могу сказать. Просто до меня дошло, что я делаю не то, чего хочу.
— "Дошло" — в смысле "дошли слухи"?
— Нет. Осознание пришло, что я трачу все силы на то, чтобы делать хорошо то, чего не надо делать вообще.
— Это относится?…
— Это к музыке относится. Я отстраиваю механизм, который мне вообще нафиг не нужен в итоге. Я все силы трачу на то, чтобы его построить, чтобы он работал, как швейцарские часы, он сопротивляется, как может, я его строю, он сопротивляется — я его отстраиваю, а он мне вообще не нужен.
— Ты имеешь в виду внутреннее содержание своего творчества или механизм взаимодействия с шоу-бизнесом?
— Я имею в виду вообще не творчество, я имею в виду продвижение проекта как бизнеса, как проекта, проведение его в этой среде, в шоу-бизнесе. В конечном счете, есть продукт, который мы делаем. А продукт, который мы делаем — это музыка. И все вот это мне — не нравится. Потому что все это — не мое как бы. Не "как бы", а не мое. Потому что это длинная цепочка компромиссов — моих же — в итоге приведшая меня в эту точку. И сейчас — я мастер, вообще-то, создавания парадоксов собственных — и сейчас в этой точке мне нужно совершенно отчетливо довести, вытащить наверх, чтобы наш альбом вышел. С одной стороны. С другой стороны, уже доводя это, мне надо каким-то образом смочь поверить на остатке отрезка, что это мое. Хотя бы на этот отрезок пути. А дальше мне нужно делать резко что-то другое. Ну, вот такой вот вопрос. И по дороге надо не проесть себе эти вот дырочки в голове.
— "Не проесть дырочки" означает, что любое такое движение, связанное с компромиссами, с искажением целей — это как бы частички души отпадают, ну или дырочки проедаются?
— Ну да. Не хочется. Вот. Это цель минимум. При этом это надо скрыть все хозяйство.
— Скрыть от кого?
— От всех.
— Не от себя?
— Нет, от себя — нет. Надо от всех это скрыть и надо вот это продвинуть все конкретное до выпуска альбома. Есть такой этап, когда ты оставляешь след от данного братства людей. Мы вот след оставить должны. Что бы мне об этом не приходилось думать, мы след оставить должны обязательно. Для того, чтобы это случилось, мне нужно еще довольно большой участок пройти, понимая, что это все равно не то, что я хочу. Но мне это надо взять обязательно. Потому что мы след свой должны оставить. Иначе, эти полтора года — даже три года крови и пота — просто в никуда уйдут. А так не может быть.
— Да, дела нужно доделывать.
— Ну, вот мне это надо доделать, при этом мне нужно породить и развить за это время чего-то, что было бы близкое мне и мое. Чтобы в момент перехода оно уже было. Вот. Это мы о музыке разговаривали.
— Ну, на самом деле, о тебе.
— Ну, да.
— Очень интересно.
— Вот так.
— А ты говоришь "скрыть".
— А потому что если люди об этом узнают раньше, то все умрет просто, никакого следа не будет вообще.
— "Скрыть". И что — нет ни одного человека, перед которым это не нужно скрывать?
— От массы людей, на самом деле. Потому что, на самом деле, тут опять такое противоречие, что я направо и налево об этом говорю.
— Я имею в виду тех, с кем ты работаешь. Среди них нет ни одного человека, от которого это можно не "скрывать"?
— Это все не так прямолинейно. На самом деле, мы с ребятами во многих вопросах — единомышленники. Но не в главных. А в главных тоже немало есть людей, с которыми все это обсуждала.
— И тебе приходится тянуть это все дело, этот проект, быть двигателем этого проекта?
— Да. Потому что, в конечном счете, это мой проект. Это — все мое детище. Это плод ошибок и находок, с одной стороны. И цена всяких моих слабостей — вот то, что я некоторыми процессами уже не могу управлять.
— Ты сначала говоришь, что ты песни поешь.
— Нет.
— Потом — что ты философ.
— Да это ты сказал. Я же не вешаю на себя вообще ярлыков совсем.
— Дело не в ярлыках. Теперь ты говоришь, что ты менеджер.
— А ну да. В этом смысле — да.
— А как можно совмещать творческую функцию — она же должна быть, ну, текучая такая, свободная — и менеджерскую, которая железо?
— Это невозможно совмещать.
— Но ты же совмещаешь?
— Но у меня плохо получается. То есть у меня достаточно хорошо получается, потому что вообще сам факт того, что мы сейчас обсуждаем мою музыкальную карьеру, говорит о том, что она есть и она находится на том уровне, когда люди обсуждают. И есть миллионы достойных групп, которые этот барьер не прошли.
— "Этот барьер не прошли" — расшифруй, пожалуйста, — какой барьер?
— Ну, вот смотри. Что такое шоу-бизнес? Вот, сколько времени сейчас у нас? — Половина двенадцатого. Сейчас, наверно, человек 500 по Москве отправляется со своими дисками или кассетами в карманах искать телефоны, либо искать звукозаписывающие компании.
— Вот сейчас, в это время?
— Да. Из них 499 так никогда и не дойдут никуда. Потому что как в книжках по бизнесу — вот эти самые полковники, которые изобрели крылышки Баффало, услышали 1200 "нет", прежде чем их рецепт приняли. Вот эти 499 человек сломаются на каком-нибудь пятом "нет" или на десятом "нет". Только тот, кто не сломается ни на каком количестве "нет", он дойдет до чего-то. Вот такой способ — он работает.
— Что значит "ни на каком количестве "нет""? У меня вчера был разговор с мастером дзен Зябловым Евгением Максимовичем, и он выдал замечательный образ — "Птица Феникс в крематории — вечное возрождение".
— Короче говоря, просто, система построена таким образом, чтобы у тебя не получилось.
— Она так специально построена? Или это космический закон?
— Я не понимаю, короче. Как мне объясняют, на Западе все устроено иначе. Я, правда, не могу сравнивать, но как мне объясняют, там компании ищут исполнителей. А здесь — исполнители обивают пороги компаний, которые им все время отказывают. И шансы, что тебе не откажут — минимальные. Просто минимальные. Нужно хвататься за соломинку, хвататься за другую соломинку, еще, еще, еще, еще, и, таким образом, по этим соломинкам куда-то подниматься. Это при том, если у тебя нулевые стартовые условия, как у большинства исполнителей. Но как показывает практика, раз наш шоу-бизнес полон и кого-то кормит, значит, кому-то это удается. Вот. Притом, что на 2/3, я думаю, стартовые условия какие-то другие, чем нулевые. Ну, и есть какое-то количество, которое пробивается на этих условиях. Притом, что мне надо, чтобы это произошло быстро. Все же. В какой-то степени это уже произошло. “В какой-то степени”, я говорю, потому что у нас был шанс в самом начале достичь многократно большего, чем сейчас. Просто, мы свой шанс, конечно, упустили. Ну, не мы, а я.
— Испугались чего-то?
— Нет.
— Не сообразили?
— Просто шоу-бизнес — это индустрия…
— По какой причине был упущен шанс: испугались, затормозили, поленились, приняли неправильное стратегическое решение?
— Тут было несколько причин, на самом деле — мне были неизвестны законы. А законы здесь таковы, что как только ты вступаешь на сцену, здесь включается часовой механизм, и ты должен как сумасшедший кочегар вбрасывать. Как только он чуть-чуть тухнет, этот твой очаг — вбрасывать новую порцию туда. И даже пока он еще не тухнет. Не реже, чем раз в 3 месяца любой персонаж шоу-бизнеса обязан выдавать новый продукт. Будь то песня на радио, будь то клип, будь то альбом. Песня — клип — песня — клип — альбом. Все это должно сопровождаться каким-то шоу: интервью там, скандалом — фигней такой. Это как военная операция: если ты начал уже действия, у тебя нет никакого другого пути, кроме как в этой точке его завершить. То бишь, на территории противника.
— Заголовок: "На территории противника".
— Это был заголовок уже. В журнале "Афиша". "План военной операции" назывался — "интервью с Бучч".
— Ах, вот как. В таком случае это отменяется.
— Ну вот. Вот такая фигня. Мне это было вообще неизвестно. Мне казалось, что я вот тут вот пою, что я типа пробью все стенки, а тут нифига подобного — здесь индустрия. Здесь вообще соперничают большие-большие крейсеры. Мне было непонятно, что надо делать, и мы сделали гигантский промежуток, когда мы искали деньги. И когда мы их нашли, это уже было особо и не надо. То есть надо, конечно, но это все равно не спасло ситуацию. Вот. Мне это, просто, было неизвестно тогда. И вообще, есть несколько секретов, которые даже, наверно, всем известны. А может и нет. Например, на радио ставят не музыку, я скажу — на радио ставят индустрии. Вот если ты принес песню, они говорят: "Хорошая песня. Когда у тебя выйдет клип? Кто твоя звукозаписывающая компания? Когда у тебя выходит альбом?". И если у тебя нет компании, нет клипа, нет альбома, то они не поставят твою хорошую песню в эфир. Пришел? — Покажи.
— Ну, цивилизация работает в каких-то форматах.
— Да. И это даже нормально. Это нормально, но это вранье. Потому что тогда радиостанции должны всем говорить, что "ребята, мы не музыку продвигаем, а ваши индустрии".
— Цивилизация обязана быть лживой.
— Не обязана, совершенно не обязана. Потому что все должно называться так, как оно есть. Или хотя бы приближенно к этому.
— Ну, посмотри: если ты скажешь все, как есть, своей группе, своим ребятам, то все может развалиться.
— Я скажу обязательно.
— Но до сих пор это не сказано?
— Да, моим мыслям всего 2 дня. Они еще, в общем, не оформлены.
— Менеджер что должен делать, когда он ведет какую-то группу людей к какой-то цели? Он должен говорить, что цель достижима. Выдавать то, что БУДЕТ В БУДУЩЕМ — и он понимает: "будет, не будет — неизвестно" — за, практически, как УЖЕ СОВЕРШИВШЕЕСЯ. И только таким образом тогда движутся колесики.
— Да. Так и есть. При этом, все же достаточно очевидно, что я им достаточно скоро скажу правду. Как только я ее осознаю на 100%. И меня, конечно — волосок отделяет уже от решения окончательного, что я точно так сделаю.
— Бучч, но это же страшный риск. Ты рискуешь все развалить.
— Ну и что? Все равно нельзя делать то, во что не веришь.
— Радиостанции, кстати — это большой бизнес, это технологические линии — они не могут позволить себе такого риска — "сказать все и развалить".
— Фигня в том, что всю дорогу продавалась не группа. Ну, "продавалась" в кавычках. Продавалась всю дорогу не группа, всю дорогу продаюсь я. И я все равно продамся. В этом составе, в том составе. Потому что вовлекаю — я. И только я. Может быть только "я + музыка", или "я + если мы создадим "мы" из этого". Но мы не создали. Увы. Поэтому продаюсь я, это константа — я буду продаваться. Неважно, что случится. Но "мы", вот это "мы" — оно, блин, пока не продается. Потому что его — нет. Оно какое-то есть, но это не то. То — не то, не знаю, короче. В общем, это неоднородная такая фактура.
— "Мы" не удалось создать. Которое полноценно выплескивалось бы в продукт и, в этом смысле, — "продаваться", так?
— "Продаваться" — это, скажем, менеджерский термин, под которым понимается, что ты имел целью обозначить людям ценность того, что ты делаешь, они это признали и взяли себе.
— Да. Отличная формула.
— Вот. В этом смысле "продаваться". Не в смысле завода денег, не в смысле там втюхать чего-то.
— Не в смысле проституции во всех ее формах.
— Нет. В нормальном обычном смысле. Давайте поговорим про то, что, по определению, существует.
— Про что? Про что хочешь?
— Ну, про какие-нибудь вехи, успехи.
— Давай-давай-давай. Мы это отдельным блоком запишем, меня это интересует мало, но, действительно, это должно быть. (беспрецедентнейший ход в интервью "меня это интересует мало" — прим. Петрова)
— Ну вот. Происходит много всякого интересного.
— Перед тем как ты скажешь про интересное, позволь тебе еще в той теме задать вопрос. Помимо того, чтобы уметь петь, сочинять стихи, быть философом, менеджером, нужно быть еще и бойцом?
— А это обязательно. Быть бойцом нужно всегда. Чем бы ты ни занимался. Надо изначально им и быть. Хы-хы.
— А почему хы-хы?
— Ну, потому что. Не знаю почему. Так просто. Сейчас расскажу интересную историю. Количество происходящих вокруг волшебных явлений, конфигурация волшебства вокруг, она, наверно, с чем-то связана, не знаю с чем. Ну вот, скажем, они опять стали происходить. Был перерывчик, когда их не было, а сейчас они опять начинаются, разнообразные. Ну, например. У нас есть сайт, активно посещаемый, с чатом, где постоянно тусуются молодежь, подростки. И одна из них мне пишет: "ты — сверхъестественная". Я пишу, что, ну как бы скорее нет, а что такое? Она говорит: "тебе нужно встретиться с моей мамой, она экстрасенс. С тобой все так, она тебе просто поможет, укрепит и так далее". И, в общем, мы раза три встречались с этой мамой, очень такая приятная женщина. И она сказала такую штуку, что, вот, я активизирую твоих ангелов-хранителей. Только ты им давай внятные указания. Потому что если ты ангелам-хранителям даешь невнятные задачи, то они пугаются и уходят вообще. Типа, тебе нужно четко знать, чего ты хочешь. И вот в голове себе говори: мне нужно это. И тогда ангелы-хранители быстренько собираются и давай тебе помогать. А если там невнятица какая-то, ну вот, они берут и уходят. Такая фигня.
— Классно.
— А особенно, когда у человека депрессия. Ангелы, она говорит, совершенно этого не переносят. Не то, что они ему не помогают, они вообще его бросают обычно. Поэтому лучше в нее не попадать.
— Труден путь рок-звезды?
— За те полтора года, что я этим занимаюсь, приходит масса всяких уроков. Ведь это же, в некотором роде, собственное дело. Я в прошлом журналист политический.
— Какой?
— Я политический комментатор. В прошлом. Сейчас я скромный артист, с в 4000 раз упавшим уровнем заработной платы. Ровно. И там ты — наемный работник. Тебе все время ставят задачи. Ты их выполняешь. С правильной дозировкой инициативы к отуплению мозга.
— Ты же совершила чудовищную ошибку, уйдя из политического комментатора с 4000 долларами в сторону человека, который занимается музыкой и зарабатывает один доллар. Так?
— Это не ошибка. Потому что все, что можно было сделать, было уже сделано, как мне кажется. Лучше я буду в это верить. Все было сделано.
— Если взять тысячу человек, и спросить их мнение, то лишь один, и то сумасшедший, скажет, что это не ошибка.
— Нет, это не ошибка. Я поспорю, что все люди скажут, что это правильно. Потому что люди поддерживают в других способность менять свою жизнь. Они мечтают об этом. Только сами не могут. Но того, кто это делает, они очень одобряют. Поэтому — поэтому! — происходило и происходит масса всего, чего быть не может. Например, я прихожу к нашему начальству в программе "Время", а у меня там более, чем все в порядке, я очень хороший журналист, у меня прекрасная репутация, я очень дельный человек, на меня можно положиться время от времени. Я придумываю массу интересного. Я прихожу и говорю: Ребята, я ухожу. — Да брось ты! — Я ухожу, потому что хочу петь. — Да как ты так, да это бред, да все такое, не надо.
— Точно, это же бред, на самом деле.
— Сейчас дальше расскажу. — Нет, все, я ухожу. Мне говорят: Ну, хорошо, ты уходи, пой, но мы тебя будем ждать и платить тебе зарплату. И целый год мне платили зарплату просто так. Вот такая история. Это полнейший нонсенс, это, может быть, даже какая-то тайна ОРТ, но это правда. Мне целый год платили мои деньги. Мне, правда, их потом немножко урезали — их в течение года урезали-урезали, и стала тысяча. И вот, например, это полный бред, это нонсенс, этого быть не может, но вот это — было. Или, например что? Или первый концерт в моей жизни был на фестивале "Нашествие" в 2001 году. Было количество, равное, не знаю точно, 70 или 100 тысячам на стадионе. И мне показалось, что я смогу, ну что это мой первый концерт, и что это надо сделать, и что у нас со сцены полетят голуби. Ну и все были абсолютно поражены, все эти тысячи, и все стали кричать, что "вы — герои!" — что это "вершина айсберга!" — что вот "они пришли!" — и вот "наконец-наконец я знаю группу, это новое поколение!" Ну, а дальше знаете что? Мы искали деньги. Очень долго. И дальше все это тихо село на дно. И, в общем, самым большим успехом был самый первый концерт. Когда, в общем, "небеса открылись" и только иди. А мы тут чего-то промямлили. И не пошли. Такая фигня.
— Бучч, давай о вехах, достижениях, и прочем. Есть газета. Есть ты — рассказываешь о каком-то своем музыкальном что-то и говоришь: приходите на концерт, или пишите письма, или что-то…
— В этой части разговора мне это уже кажется смешным.
— Блиииин!
— Ну, тем не менее. Ладно. Вехи, достижения таковы. Ну, я думаю, что у меня высокая узнаваемость. Есть такой критерий. Примерно 3 человека в день берут у меня автографы. При этом, у двух из них падает челюсть, потому что они говорят, что рок-звезды в метро не ездят. На это они получают ответ, что я вообще не рок-звезда. Раз. Два: мы участвовали во всех рок-фестивалях крутых, поедем в Германию.
— Когда?
— Летом. В конце лета, в начале осени какой-то там большой фестиваль. За эти полтора года, что мы буксуем, ожидания окружающего мира о том, что мы его порвем, не прекратились.
— Мы порвем — что?
— Девственную плеву шоу-бизнеса.
— Аааааааа...
— Собой.
— Да вы просто…!
— Вот. Людям все время нужны новые герои. Чем отличается рок-музыка от всего остального? Тем, что она выдает новых героев с большой частотой. Есть большая вероятность, что это будем мы. Что это буду я. Какие еще есть успехи, достижения? Мы записали альбом, несмотря на то, что мы такие дураки, вот… Мы преодолели самый сильный кризис и сейчас будем запускать следующий сингл, и на этой волне выпускать альбом. Я знаю что в итоге — какую музыку в итоге я буду делать. И сегодня я запишу пилотную песню.
— Сегодня?
— Да.
— Сегодня хороший день.
— Ну, я надеюсь. Что сказать еще?
— Когда ты станешь суперзвездой — будешь ездить в лимузине и плевать на всех?
— Мне не нужна атрибутика успеха, это дешево очень.
— Хорошо. Не на лимузине. Будешь летать на самолете. И плевать на всех?
— Я думаю, что я займусь политикой в итоге.
— И будешь заниматься политикой и плевать на всех?
— Зачем мне плевать на всех? Я совсем не хочу плевать.
— А чем ты будешь заниматься?
— В итоге?
— Ну, вот есть "плевать на всех", а есть "не плевать".
— Я буду, я думаю, в итоге…
— Вот, существует же какое-то количество людей, продвинутых в шоу-бизнесе. Ты, безусловно, талантливый человек. Тебе кто-нибудь помогает?
— В шоу-бизнесе?
— Да.
— Конкретный кто-то?
— Ну да. Кто-то, кто уже стал суперзвездой и тебя в силу того, что ты талантливый человек, куда-то подтягивает?
— Такого нет.
— То есть, он ездит в лимузине и плюет на все, что происходит в мире?
— Нет, я практически знаю в нашем направлении всех "бобров"... И практически все бобры эти на разных стадиях мне говорили — пошли ты на ... свою группу, извините, и мы в тебя вложим деньги. А я говорю, нет. Это мое, я буду это продвигать. Я не вру ни капли, и мне это говорят всю дорогу. Все вокруг мне машут флажками, что эта штука не продается, что эта штука, она не может двинуться.
— А что тебя удерживает от выполнения рекомендаций знающих людей?
— Что меня удерживает?… Я — достойный, порядочный человек, который соблюдает свои договоренности, данные людям. Мои договоренности для меня важнее, чем моя же собственная цель. Удерживает понимание того, что я — хороший, порядочный человек. По ходу мне это важнее было, чем моя же собственная цель. ...Не для этого же я все это делаю.
— Ну, тогда, Бучч — держись. Когда цели бизнеса, как системы, расходятся с внутренними целями… — тут нужно держаться.
— Работать надо много, это правда. Работать надо много.

беседовал Клейн

 

9 марта
БУЧЧ
клуб "Запасник", М: "Китай-город", Старосадский пер.,
тел: 928-87-45. Начало в 23.00.
21 марта
БУЧЧ, Ирина Богушевская, А.Ф.Скляр.
Центральный Дом Художника, М: "Октябрьская", Крымский Вал, 10/14, тел: 238-19-55. Начало в 18.30.
16 марта
ПРЯМОЙ ЭФИР с БУЧЧ
радио "Арсенал" (87,5 FM) с 21.00 по 23.00

 

написать автору

текущее обсуждение на форуме

 

Твое мнение о теме на форуме:

Введите тему нового обсуждения:

Вставьте ваш комментарий:

Это общий форум, сюда может писать каждый. Обязательно для заполнения только поле "Имя".
Имя:  
Пароль:
E-mail:

2003 год
  33   32
  31   30
  29   28
  27   26
  25   24
  23   22
  21   20
  19   18
  17   16
  15   14
  13   12
  11   10

2002 год
  9   8
  7   6
  5   4
  3   2
  1   0


Альбом ZEN-ZEN-ZEN

Межрегиональный эзотерический ресурс - ЭZО-Сеть

НадПроф - Новый Уровень Образованности

Мультимедийные презентации

Литературный конкурс-марафон "Белая Чайка 2003"

Журнал ДзенРу

100 Самых Важных Вопросов и Ответов 2003 года

Магические растения: о свойствах восточных лекарственных растений

  © 2002-2004 Пятое Измерение
Адрес для писем: pi@zen.ru   Дизайн: ИЛ "Ксан"
 

 



Магическая футболка
Магическая футболка
ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

Дружественные рассылки
Новости ЭZО-Сети
Библиотека Лотоса. Эзотерика. Магия. Религия.
Новости БодхиNet
Территория развития
Крылья НадПрофа
Пятое Измерение

 

 

Rambler's Top100 Рейтинг Эзотерических ресурсов Рейтинг@Mail.ru